"Мы - граждане Российской Федерации и на этом будем стоять до конца": капитан сейнера "Норд" Владимир Горбенко

Владимир Горбенко, которого незаконно удерживали на Украине больше 10 месяцев, сейчас дома, с семьёй. Многодетный отец смог обнять дочерей и сына после долгой разлуки. Нашей программе он рассказал о том, как жил на Украине всё это время и как ему удалось уйти из-под охраны и вернуться в Керчь.

- Владимир Николаевич, здравствуйте. Спасибо, что встретились. Действительно радостной событие. Вы в России, в Керчи. Первые чувства, когда вы появились здесь, какие у вас были и с какими чувствами вас встретила семья? Ведь они не знали, что вы вдруг появитесь.

Приятно конечно было вернуться домой. После того как я позвонил в дверь, её открыли, а на пороге стояли все трое. Жена и две дочечки. И они конечно были рады меня видеть и удивлены. Я очень был рад. Дети очень изменились. Сильно подросли, поменялись. Младшая дочь на тот момент, когда я уходил в море и все это начиналось еще не разговаривала. Сейчас, когда я вернулся, она уже и подросла, и вовсю лепечет, рассказывает, фантазирует. Старшая дочь так же. Уходил, была девочка, а сейчас можно сказать стала невестой.

Изначально по их глазам читалось, что для них это всё неожиданно. Они рады. Сразу немного остолбенели. Потому конечно бросились обнимать и, почему-то, как любят все наши женщины, плакать. Они почему-то плакать начали. От счастья видимо.

- Десять месяцев назад, когда произошло задержание, что происходило? Как это было?

Ситуация изначально казалась мне стандартной, потому что такие проверки в море проходят у нас практически постоянно. Так как Азовское море является общим, мы действуем там согласно совместному договору Российской федерации и Украины. И мы знаем о полномочиях как одной стороны — контролировать, так и другой.

Изначально мне казалось, что это будет стандартная операция, потому что мы действуем по совместному договору в Азовском море. Осуществляем промысел между двумя государствами. После того как по радиоэфиру со мной связалось пограничное судно, я думал, что все пройдет стандартно, без всяких последствий. Но уже при швартовке у меня возникли сомнения потому что военное судно, которое швартовалось к нам — на борту его стояли солдаты с направленными в нашу сторону пулеметами. Изначально. А потому в дальнейшем все подтвердилось, потому что высадилась вооруженная группа. Мне было дано приказание собрать экипаж на корме судна. Началась проверка. После предъявления первых же документов, которыми являлись паспорта, до меня довели то, что они являются недействительными. Российские паспорта, выданные в Крыму. И так же все дальнейшие документы, которые я им предъявлял, выданные в Крыму, ими признавались недействительными. В конце чего они подвели итог, что я вышел в море с нарушением, не имея на борту никаких документов, так как те, которые я предъявил, являются недействительными.

Нас не выпускали с корабля. Ситуация была парадоксальна тем, что мы вроде были и не задержаны, но в тот же момент покинуть судно нам запрещалось. Причина мотивировалась погранслужбой таким образом, что у нас нет документов, которые они сами у нас и изъяли. Из-за того, что у нас нет документов, мы не можем покинуть судно.

Мне со слов потом стало известно, что, как я думаю, акция была целенаправленной. Выходило военное судно именно для задержания рыболовецкого судна из Крыма. Насколько я понимаю. Их интересовало именно рыболовецкое судно крымское.

Мне по сей день не понятно, почему выбрали именно нас. Простых рыбаков втянули в какую-то политическую интригу. По-другому я назвать это не могу. Мы простые работяги. Не нарушали никаких правил. Работали согласно установленных норм. Я уже в третьем поколении являюсь рыбаком. Знаю эти правила, работаю в этом бассейне всю свою сознательную жизнь и прекрасно понимаю, где есть какое разрешение на промысел, в какое время можно ловить рыбу, в какое нельзя. У меня были все документы в надлежащем состоянии, что и подтверждает первый составленный акт органами рыбоохраны Украины, который по сей день есть в наличии о том, что нарушений в ведении промысла мною как капитаном не выявлено. Уже потом, в процессе следствия, он был под воздействием следственных органов и рыбинспектор его аннулировал. Но изначально все было в рамках закона. Даже они не могли никаким образом инкриминировать мне незаконный улов. Это все появлялось уже по времени развития событий.

- Какие подразделения непосредственно задерживали? Кого вы видели? Это были спецслужбы Украины или это были пограничники с автоматами? Без?

Как они представились, это была Государственная пограничная служба Украины. Морское подразделение. У них было автоматическое оружие.

- В какой момент вы поняли, что все серьезнее, чем просто обычная проверка?

В море понял, что само задержание судна уже является нестандартной ситуацией. Конвоирование судна в порт. Экипаж был изначально отделен. Мне разрешили оставить на ходовом мостике помощника, механика оставить, чтобы соблюдать только безопасность мореплавания. Всех остальных людей приказали собрать в кубрике. Был приставлен вооруженный человек к ним отдельно. На борту находилось от 4 до 5 человек вооруженных. Мне запретили пользоваться радиоэфиром. Я понял, что уже серьезное дело.

- Вся страна видела кадры как экипаж, когда вернулся (их обменяли), достали российский флаг. Флаг корабля «Норд». Чья это была идея этот флаг сохранить? Ведь сохранили на себе практически. Вынесли. Это действительно многих поразило. 

Эти события развивались уже в мое отсутствие. Я не могу сказать, чья идея. Но скорее всего того же человека, кто и вынес. Это второй помощник Савельев Юрий Гаврилович. Я с ним уже работал до этого на разных судах. Пересекался. Знаком не один десяток лет. Этот человек мог сам проявить такую инициативу, я знаю. А ребята, я думаю, поддержали.

Я полностью уверен в команде однозначно. Потому что я изначально всем объяснил, что ситуация нестандартная, главное – не создавать панику, не провоцировать людей на какие-то нерешительные действия. Все равно оно все разрешится. Потому что уверенность в том, что мы ничего не совершили у меня была и на тот момент, и осталась до сих пор. Мы не являемся нарушителями. Мы честные рыбаки.

- Люди, с которыми там взаимодействовали, сотрудники следственных органов, правоохранительных органов — как они с вами себя вели и какие были сложности или несложности?

Люди занимаются своей работой. Предвзятого какого-то отношения, давления я не испытывал на себе. Общались со мной корректно, уважительно. По-русски. Предлагали, если документы были на украинском языке, предлагали мне и переводчика. Но мы в Крыму изучали украинский язык, читать, писать умеем. Я отказался от этого. Но общение происходило на русском языке, адекватные люди. Ничего такого не могу сказать. Исполнение, да. Мы все понимали. Плечами все пожимали. Сожалели, но сделать ничего не могли.

- То есть исполнители, сотрудники правоохранительных органов Украины, они по-сути понимали, что дело шито белыми нитками?

Да, они это понимали, открыто это заявляли, что попали под политический «замес». Непонятно только, почему именно рыбаки, потому что мы к политике отношения никогда никакого не имели и не имеем. Наше дело ловить рыбу, поставлять ее на стол людям. Нам не важно, кто будет кушать нашу рыбу: граждане Украины или граждане России. Главное, чтобы это были люди сытые, довольные и накормленные.

Я неоднократно обращался и письменно, и устно в следственные органы для того, чтобы они не осуществляли свои действия с такой частотой, потому что в этом не было никакой надобности. Мы обосновывали это всё. Я имею ввиду вызовы на допросы, переезды – расстояние от 4 до 5 часов занимал в одну сторону переезд, это надо автомобиль, средства… Бывало такое, что я прибывал туда и по несколько суток там надо было находиться. В конце все уже дошло до абсурда, когда мне вручались повестки пачками на неделю вперед. Я этом я вижу злоупотребление. Это подтверждает и адвокат. И по всем законам это неправильно было с их стороны. Ну а материально – это же конечно нагрузка. Я считают, что таким образом меня возможно хотели взять на какой-то измор… Чем чаще буду приезжать-уезжать, тем скорее устану и соглашусь на всё.

- Вам предлагали какую-то сделку со следствием?

С первого дня моего задержания мне предлагали заключить сделку со следствием: признать свою вину и как гражданин Украины ехать домой, получив условное наказание.

- Почему не согласились? В чем принципиальная позиция?

Я себя не считаю виноватым однозначно. И считаю себя гражданином Российской федерации.

- То есть реально отказ от российского гражданства даже для спасения себя в этой ситуации для вас был неприемлем?

Здесь дело и в принципе, но я хочу сказать большое спасибо, во-первых, людям. Я видел вокруг поддержку. Я мог пользоваться интернетом, телевидением. Все знакомые, окружающие поддерживали меня в том, что я делаю. Руководство моей компании не бросило мою семью. Они получали зарплату. Периодически правительство, руководство нашей республики так же оказывало помощь. Это очень большую роль играло. Но и вся страна – я же видел, как люди отзываются об этом моменте, я видел, как встречали мой экипаж, на какой волне все это прошло. Конечно, это очень сильно подбадривало. Спасибо всем за это.

- Вы понимали, что действительно рискуете свободой, потому что пойти на сделку со следствием — это одно, а не пойти на сделку — это вероятность реального тюремного срока и все равно от российского гражданства не отказались?

По большому счету я-то и рисковал свободой. По краю просто прошёл да и всё. Дело принципа однозначно. Мы люди такие – я не буду говорить за всех – но нас так воспитывали наши предки, что свою позицию… На переправе коней не меняют, как говорится. Но если уже приняли решение – мы граждане Российской федерации. Мы за это будем стоять до конца.

- В какой момент решили все-таки уйти и почему? Все-таки это серьезное решение, ведь не просто так вы десять месяцев там находились и в какой-то момент это решение должно было созреть.

Я как-то сам для себя на протяжении этих последних двух месяцев не мог понять – дело по большому счету застопорилось, следствие закончилось, дело находится в суде, ограничения юридические с меня все сняты, обязательств на мне никаких нет, в том числе и запрета на выезд в Крым. Суды переносятся, каждый раз я приезжаю, какие-то сбои, какая-то неопределенность. Я для себя сам решил: ну а что если я возьму и, никого не оповещая и попробую поеду?

Официального контроля не было. Изначально он был. Я думал, что все, что происходит, скажем так, это официально, но по окончании следствия я был ознакомлен с документами, к которым идет перечень в конце осуществления всякого рода следственных действий, так же охрана и слежка – они должны были быть отражены в этом деле. Но я их в деле не увидел. В этом я увидел, в том что происходит, незаконное отношение ко мне.

- А технически как уходили? Была же слежка или наблюдение за вами?

Я их видел визуально этих людей, общался с ними. Потому что за 10 месяцев невозможно… я находился в таких местах, что при всем желании, если бы они хотели как-то скрыться, это было бы невозможно физически. Я их видел, наблюдал этих людей, которые за мной следили.

Потом я для себя принял решение: а почему бы мне не попробовать? На законных основаниях меня ничего не останавливает. Я ничего не нарушаю. Ограничения, которые по запрету на выезд на территорию Крыма с меня сняты. На руках у меня была Ухвала, то есть решение суда, в которой было четко написано, что в продлении этого решения о запрете отказано прокуратурой, его нет в наличии. И я попробовал. Взял и поехал.

Я находился у родственников в Мелитополе. Я не стал их даже ставить в курс событий, чтобы людей не втягивать в свою мысль, чтобы потом их, не дай Бог, ни в чем не заподозрили. Выбрал момент, когда они ушли на работу. Оставил телефоны, собрался, купил себе другую трубку, чтобы была возможность взять попутку, воспользоваться блаблакаром и поехал в путь с пересадками, потихоньку-потихоньку. Вот так добрался до пункта пропуска «Чаплинка». Пришёл туда, предъявил свой российский паспорт.

- По сути как переезжали? Как пересекли границу?

Другого выхода нет. Как-то проверить же надо было эту ситуацию. Да-нет. Развернули бы, отправили бы обратно. Я знал, что по таким же документам ребят уже останавливали в Киеве как и по которым я ехал. Но потом суды киевские вынесли решение о том, что эти документы считаются действительными и признаются на территории Украины. Поэтому я с такой уверенностью и подумал, а почему бы и нет. По факту получилось удачно. Может быть это и как-то неожиданно, но получилось. Я дома. Я этому рад. Все рады. Семья рада моя. Результат налицо.

- То есть даже здесь по российским документам все равно принципиальная была позиция? Все равно использовали не украинский, а российский паспорт?

Я для себе обосновал, что у меня нет запрета. Ничего не мешает это осуществить. Я не нарушаю никаких законов. Обязательства все с меня сняты. Следствие закончено. Дело передано в суд, а всю картину уже четыре судебных заседания я наблюдал – они даже не приступали к рассмотрению. Просто приезжал в Киев, приходил в суд и получал уведомление о переносе на следующие даты, то ли на месяц, то ли на полтора. Создавалось такое впечатление, что это может продолжаться до бесконечности. По большому счету я готов. Если у них есть желание, то можем продолжать видеоконференции и все остальное. Я считаю, что я прав. Я не убежал ниоткуда. Я здесь, я открыт, я готов, потому что я уверен в своей правоте. Просто сам момент этот затянулся, и для чего он затягивался, я не понимаю. Это психологическое, по моему мнению, происходит давление. Разлучение с семьей и моральное давление для того, чтобы склонить меня к чему-то, каким-то неправильным действиям. Я могу это все продолжать рядом с семьей, отвечать за свои поступки. Я полностью уверен в том, что я прав. Я ничего не нарушал. Я законопослушный гражданин, честный рыбак. Таким был, являюсь и, надеюсь, буду в дальнейшем.

- Встретитесь с командой. Что им скажете?

Скажу: здравствуйте, ребята! Мы снова вместе!

- Что дальше? Будете работать, так же ловить рыбу? Какие планы на ближайшие месяцы?

Я надеюсь, что будем работать дальше! Сейчас нужно решить только проблему с судном. По большому счету, после всей этой ситуации на территории Украины осталось только наше судно – это «Норд», которое вряд ли нам удастся вернуть. Мы это прекрасно понимаем, хотелось бы конечно, чтобы государство оказало какую-то помощь нашей фирме и мы с этим же экипажем продолжали бы дальше свою трудовую деятельность на благо нашей Родины.

Экипаж готов. Они сказали: Николаич, когда ты вернешься, мы готовы снова идти в бой!

- Владимир Николаевич, спасибо за интервью. Действительно приятно пообщаться. Действительно ваше появление здесь в России, в Керчи для многих россиян, я уверен, это приятная, хорошая новость. Мы за вас рады. Спасибо Вам!